Элфи (1966)

Элфи. Нет, не так. Элфи — это не просто имя, это состояние. Состояние, которое он сам себе создал, как будто выстроил дом из карт, а потом удивлялся, почему он рушится. Он... нет, скорее, они — все эти женщины, все эти увлечения — начали двигаться иначе. Раньше это было легко, как дыхание, как ветер, который несёт тебя, не спрашивая, куда. А теперь? Теперь он чувствовал, как что-то внутри него трещит. Не сразу, не громко, но настойчиво, как старый паркет под ногами.

Он сидел в баре, где всегда сидел, но всё было не так. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Запах старой древесины, пахнущей временем, смешивался с ароматом виски, который он держал в руке. Он поднёс стакан к губам, но не пил. Просто смотрел, как свет играет в янтарной жидкости. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Потом это случилось. Он не мог сказать, что именно, но что-то изменилось. Как будто кто-то выключил музыку, и он впервые услышал тишину. И в этой тишине он начал вспоминать. Не лица, не имена, а что-то другое. Запах её духов, которые она носила тогда. Тёплый ветер, который дул в тот вечер, когда они гуляли по набережной. Её смех, который он не ценил, потому что был уверен, что таких смехов будет ещё много. Но их не было. Их больше не было.

Он начал понимать, что его обаяние — это не дар, а проклятие. Оно открывало двери, но не давало ключей. И теперь он стоял перед закрытой дверью, а ключ... ключ был где-то там, в прошлом, которое он так легко отпустил.

Элфи вздохнул. Нет, не вздохнул — это было что-то глубже, как будто он пытался выдохнуть всю тяжесть, которая накопилась внутри. Он подумал о том, что, может быть, ещё не поздно. Но поздно для чего? Для кого? Он не знал. И, может быть, это было самое страшное.