Астерикс в Британии (1986)

Юлий Цезарь был вне себя. Нет, не просто злился — он кипел, как котел на огне, и это чувствовалось даже на расстоянии. Британцы, эти упрямые островитяне, снова и снова ставили под сомнение его власть. Они не только сопротивлялись, но и поддерживали галлов, этих вечных бунтовщиков. Цезарь, конечно, знал, что британцы воюют всего пять дней в неделю, да и то с перерывами на чай. Но это не смешило. Это раздражало. И он решил: война. Быстрая, решительная, как удар меча. Но... он забыл. Нет, не забыл — скорее, недооценил. Астерикс. Обеликс. Панорамикс. Эти имена звучали как предупреждение, но Цезарь, как всегда, предпочел их проигнорировать.

Астерикс, между тем, уже знал. Он всегда знал. Или чувствовал? Трудно сказать. Но когда до него дошли слухи о планах Цезаря, он не удивился. Британцы были их союзниками, пусть и странными — с их чаем, дождями и этими вечными разговорами о погоде. Но свобода... свобода объединяла. И Астерикс, вместе с Обеликсом и Панорамиксом, отправился через пролив. Не потому, что должен был. Потому что не мог иначе.

Британские берега встретили их туманом. Не просто туманом — чем-то густым, влажным, пропитанным запахом моря и старой древесины. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось? Они шли по узким улочкам, мимо домов, которые казались такими же древними, как сама земля. Британцы... они были другими. Не хуже, не лучше — просто другими. Их привычки, их ритуалы, их чай — всё это было странно, но в то же время... знакомо. Как будто они говорили на одном языке, но с разными акцентами.

И вот это случилось. Римляне напали. Не сразу, нет. Сначала была тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. А потом... потом всё пошло как по маслу. Или как в том анекдоте про Штирлица, где всё идет не так, но в итоге всё получается. Астерикс и Обеликс, подкрепленные зельем Панорамикса, вступили в бой. Британцы, несмотря на свои чаепития, сражались отчаянно. И римляне... они отступили. Не сразу, нет. Но они отступили.

А потом... потом всё затихло. Тишина. Снова. Но теперь она была другой. Как будто что-то изменилось. Или кто-то. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?