Голубая лагуна (1980)

Корабль. Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Сначала это было едва заметно — лёгкая дрожь, как будто кто-то провёл пальцем по струне. Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Вода, чёрная и холодная, как будто вырвалась из-под земли, поднялась выше мачт. Или это мачты ушли под воду? Неважно. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную, липкую, которая не пропускает ни крика, ни шума.

Они очнулись на берегу. Он... нет, они. Двое. Дети. Песок был тёплый, почти горячий, но не обжигал. Запах старой древесины, пахнущей временем, смешивался с солёным ветром. Остров. Не просто клочок земли — он дышал. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Годы. Они текли, как вода сквозь пальцы, но не уносили ничего важного. Они росли. Не просто становились выше — они менялись. Она... нет, они. Оба. Их мир был маленьким, но бесконечным. Деревья, которые шептали что-то на языке, которого они не понимали. Вода, которая ласкала их ноги, как старая нянька.

А потом... это началось. Не сразу. Сначала это было как лёгкий зуд под кожей. Он смотрел на неё, и она... нет, они. Оба. Они смотрели друг на друга, и что-то щёлкнуло. Не громко, но достаточно, чтобы всё изменилось. Любовь? Да, но не та, о которой пишут в книгах. Это было что-то большее. Что-то, что нельзя описать словами.

Они не знали, что будет дальше. Или знали, но боялись признаться. Остров был их домом, но... вы понимаете, да? Иногда дом становится клеткой. Иногда клетка становится домом.

И всё же... они оставались. Потому что это было их. Их мир. Их любовь. Их... всё.

(Или почти всё. Но это уже другая история.)