Проклятие Чаки (2013)

Ника сидела на краю кровати, сжимая в руках старую фотографию. Мама улыбалась, но улыбка была какая-то... нет, не грустная, скорее, натянутая. Как будто она уже тогда знала, что всё закончится именно так. Тишина в доме давила. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, и каждый вдох давался с трудом. Запах старой древесины, пахнущей временем, смешивался с чем-то ещё — сладковатым, почти химическим. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Барбара ворвалась в комнату, как ураган. Её голос, резкий и властный, разрезал тишину. «Ника, хватит валяться! Надо разобрать мамины вещи». Сестра всегда была такой — прямолинейной, как топор. Но сейчас её тон звучал... странно. Не то чтобы зло, скорее, нервно. Как будто она чего-то боялась. Или знала то, чего не говорила.

А потом это случилось. Маленькая Элис, дочь Барбары, принесла пакет. «Мама, посмотри, что я нашла!» — её голос звенел, как колокольчик. В пакете была кукла. Рыжая, с глазами, которые казались слишком живыми. Чаки. Ника сразу почувствовала, что что-то не так. Тени в комнате плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Кукла смотрела на неё. Нет, не смотрела — *наблюдала*. Вы тоже это видите? Или мне показалось?

Первое убийство произошло той же ночью. Соседский кот. Потом — почтальон. Кровь, крики, и этот запах — металлический, густой, как будто он въелся в стены. Ника начала копать. Мамины старые записи, фотографии, письма. И тут она поняла: Чаки не просто кукла. Он... нет, скорее, *они* начали двигаться иначе. Как будто кто-то дергал за ниточки, но невидимые. Или это я схожу с ума?

Барбара молчала. Её лицо стало каменным. «Не лезь туда, Ника», — сказала она однажды, и в её голосе прозвучало что-то... нет, не угроза. Скорее, предупреждение. Но от кого? От неё? Или от *него*?

А потом всё завертелось. Кровь, крики, и этот проклятый смех. Чаки знал, что делает. Он играл с ними, как с марионетками. И Ника поняла: это не конец. Это только начало. Но чьё? Его? Их? Или... ваше?