Детские игры (1988)

В тихом городке, где жизнь текла, как сироп — медленно и сладко, маленький Энди Барклай получил подарок. Кукла. Чаки. Сначала она казалась просто игрушкой, но... нет, скорее, она была чем-то большим. Вы чувствуете это? Как будто в комнате, где она стояла, воздух становился гуще, тяжелее. Запах старой древесины, пахнущей временем, смешивался с чем-то металлическим, как будто кто-то оставил открытой банку с краской. Или кровью? Нет, это уже позже.

Энди говорил, что Чаки двигается. Не просто падает с полки, как в том анекдоте про Штирлица, а именно двигается. Глаза... нет, не глаза, а взгляд. Он был живым. Вы видели когда-нибудь, как кукла смотрит на вас? Не просто стеклянные пуговицы, а что-то настоящее, почти человеческое. Или, может, слишком человеческое. Потом это случилось. Няня. Окно. Вы поймёте, о чём я.

Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. И в этой вате — шаги. Маленькие, но чёткие. Энди знал. Он говорил, что Чаки не просто кукла. Что внутри неё кто-то есть. Кто-то... или что-то. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Убийства начались. Не сразу, нет. Сначала это были странные шумы по ночам. Потом — тени, пляшущие, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Но потом стало ясно: это не шутка. Энди настаивал. Он кричал, плакал, но кто поверит шестилетнему мальчику? Взрослые всегда знают лучше, правда? Или они просто не хотят видеть?

Чаки хотел большего. Не просто быть куклой. Он хотел... стать человеком. Или, может, он уже был им? Вы когда-нибудь задумывались, где заканчивается игрушка и начинается нечто другое? Энди это понял слишком позно. Или вовремя? Кто знает.

Тени сгущались. Воздух стал пахнуть страхом. Или это просто запах старого дома, где слишком много воспоминаний? Энди боролся. Не с куклой, а с чем-то, что было внутри неё. Или внутри него? Вы поймёте, о чём я. Или нет.