В осаде (1992)

Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную, вязкую, и каждый шаг отдавался эхом, которого не должно было быть. Корабль, огромный, как город, но в то же время тесный, как клетка. Они... нет, скорее, он начал двигаться иначе. Повар. Да, повар. Тот, кто всегда в тени, кто знает, где лежит каждый нож, каждая ложка, каждый кусочек хлеба. Он... нет, они не ожидали, что он станет проблемой. А он стал.

Потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке, когда все уже забыли, зачем собрались. Он стоял у плиты, в руках — поварской нож, но не тот, что для овощей. Этот был заточен иначе. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Запах. Старой древесины, пахнущей временем, смешанный с чем-то металлическим, острым. Кровь? Нет, ещё нет. Но скоро. Он знал, как ждать. Как в том анекдоте про Штирлица — терпение, терпение, и ещё раз терпение.

Они думали, что контролируют всё. Но контроль — это иллюзия, особенно когда ты не знаешь, что кто-то наблюдает за тобой из темноты. Он двигался бесшумно, как тень, но не тень — скорее, как ветер, который ты чувствуешь, но не видишь.

И вот он начал. Сначала маленькие шаги, почти незаметные. Потом больше. Нож, кастрюля, половник — всё шло в ход. Вы бы удивились, сколько способов убить можно найти на кухне. Но он не убивал. Нет, он... нейтрализовал. Как в старые времена, когда всё решалось быстро, без лишних слов.

Тишина снова. Но теперь она другая. Не ватная, а... живая. Как будто корабль вздохнул. Или это он вздохнул?

Осталось что-то недоговорённое. Как всегда. Но это уже не важно. Важно то, что он сделал. И то, что они никогда не узнают, как именно.