Штурмовой батальон 1917 (1934)

Они... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Штурмовой батальон, 1917 год. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, густую и липкую, как смола. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке, когда уже не разобрать, кто смеётся, а кто плачет. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Они шли по траншеям, но это не были траншеи в привычном смысле. Скорее, какая-то изнанка мира: глина под ногами скользила, как масло, а запах... запах старой древесины, пахнущей временем. И ещё что-то. Металл? Нет, скорее кровь. Но не свежая — застоявшаяся, как вода в бочке.

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Один из них — нет, двое — остановились. Не потому что устали. Просто вдруг поняли: дальше идти нельзя. Нельзя или не нужно? Вопрос риторический, конечно. Но он висел в воздухе, как туман над болотом.

Тишина снова накрыла их. Не та тишина, что была раньше — другая. Более плотная. Более... живая? Нет, не то слово. Словно кто-то прислушивается к каждому шагу, к каждому вздоху. И этот кто-то — не человек.

Они шли дальше. Или ползли? Нет, всё-таки шли. Но медленно, будто ноги стали свинцовыми. А вокруг — ни звука. Ни выстрелов, ни криков. Только ветер шелестел где-то высоко над головой, как в том анекдоте про Штирлица... только это был не анекдот.

И вдруг — свет. Не яркий, а тусклый, как от коптилки. Но он был там, впереди. Они двинулись к нему... или он двинулся к ним? Неважно. Главное — они поняли: это конец пути. Или начало?

Вы тоже это чувствуете?