Свой-чужой

Он сидел за столом, окружённый людьми, которые когда-то были его семьёй. Нет, не семьёй — скорее, армией. Армией, которая теперь пила его вино, смеялась над его шутками, но в глазах каждого он видел вопрос: «А что дальше?» Запах старой древесины, пахнущей временем, смешивался с ароматом дорогого коньяка. Тени от свечей плясали на стенах, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Он знал, что кто-то здесь — не свой. Кто-то, кто пришёл не ради тоста или улыбки. Кто-то, кто смотрел на него слишком внимательно, слишком... правильно. Потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Даже смех замер, как в том анекдоте про Штирлица, когда все ждут, что кто-то скажет что-то важное. Но важное осталось несказанным.

Его взгляд упал на приёмного сына. Мальчик, которого он когда-то подобрал на улице, теперь был взрослым. Слишком взрослым. «Ты пойдёшь туда, — подумал он, — туда, где я уже не могу быть. Ты станешь моими глазами, моими ушами». Но это был не просто план. Это была игра. Игра, где фигуры двигались сами, а правила писались на ходу.

Женщина в углу, та, что когда-то была его музой, смотрела на него с укором. Или с жалостью? Он не мог понять. Её духи — что-то с нотками жасмина и горечи — напомнили ему о днях, когда всё было проще. Или казалось проще. Теперь каждый шаг был расчётом, каждое слово — ловушкой.

Он поднял бокал. «За нас», — сказал он, но в голове уже крутилось: «За что? За прошлое? За будущее? Или за то, что останется, когда всё это закончится?»

Кто-то засмеялся. Кто-то хлопнул его по плечу. Но он уже был где-то далеко, в том месте, где тени становятся реальностью, а реальность — тенью. Игра началась. Или, может, она никогда не заканчивалась.