Председатель Мао в 1949 году (2019)

1949 год. Пекин. Осень. Воздух густой, как суп, — смесь пыли, дыма и чего-то ещё, что не назвать. Запах старой древесины, пропитанной временем, и свежей краски, которой пытаются замазать трещины в стенах. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто сам воздух стал ватой, плотной и тяжёлой. Или это только мне так кажется? Вы тоже это чувствуете?

Мао стоит у окна. Нет, скорее, он не стоит — он замер, как будто сам стал частью пейзажа. Тени на стенах пляшут, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Он смотрит вдаль, но видит ли он что-то? Или просто думает? Его лицо — маска, но маска, которая трещит по краям. Вы замечали, как усталость делает человека прозрачным? Вот и он — почти прозрачный, почти невесомый, но при этом... нет, не он, а они. Они начали двигаться иначе. Вокруг него люди, но они больше похожи на тени, на призраков, которые ждут команды. Или сигнала. Или просто конца.

Потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я. Не сразу, но поймёшь. Решение. Оно витало в воздухе, как запах дождя перед грозой. Мало кто знал, что будет дальше, но все чувствовали: что-то изменится. Или уже изменилось? Мао поворачивается, и его взгляд — это не взгляд, а что-то большее. Как будто он видит не только то, что перед ним, но и то, что будет. Или то, что могло бы быть. Вы тоже это видите? Или это только мне кажется?

Он говорит. Слова, которые звучат как приговор. Или как обещание. Или как... нет, неважно. Важно то, что после них всё стало другим. Тени перестали плясать. Воздух снова стал воздухом. И запах — запах старой древесины и свежей краски — смешался с чем-то новым. С чем-то, что нельзя назвать, но можно почувствовать. Вы чувствуете?