Жар-птица: Эдем17 (2023)

Роми и её партнёр — нет, скорее, её спутник, потому что партнёр звучит слишком официально, будто они подписали контракт, а не летят на край света, — ступили на поверхность Эдема17. Обещанный рай. Обещанный. Как в том анекдоте про Штирлица, где всё было не так, как казалось. Только здесь не было даже иллюзий. Пустота. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную, вязкую, которая давит на уши и кожу. Или это только мне так кажется? Вы тоже это чувствуете?

Они шли по песку, который не был песком. Слишком мелкий, слишком холодный, будто кто-то перемолол камни и оставил их остывать под чёрным небом. Роми наклонилась, провела рукой по поверхности. Шершаво, как наждачная бумага, но с каким-то странным маслянистым налётом. Она поднесла пальцы к носу. Запах. Не металла, не земли — чего-то древнего, забытого. Как старая древесина, пахнущая временем, но не древесина. Что это? Она не знала. И, кажется, не хотела знать.

Тени плясали вокруг них, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке, когда свет выключают, и всё становится слишком громким, слишком близким. Спутник — его звали... нет, имя не важно, оно всё равно звучало бы чужим здесь, — остановился, огляделся. «Это не то, что нам обещали», — сказал он. Голос его был тихим, но в этой тишине он резал, как стекло. Роми кивнула. Она уже поняла. Эдем17 — это не место для жизни. Это место для выживания. Или для чего-то другого. Того, о чём они пока не догадывались.

Потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я. Не сразу, не вдруг, но поймёшь. Они нашли следы. Не человеческие. Не животные. Просто... следы. Как будто кто-то прошёл здесь до них, но не оставил ничего, кроме этого странного, почти невидимого отпечатка. Роми присела, коснулась их. Холодно. Очень холодно. И что-то ещё. Что-то, что заставило её отдернуть руку, как будто она коснулась огня.

Они двинулись дальше. Тишина снова сомкнулась вокруг них, как шкура зверя, который ещё не решил, съесть их или отпустить. Роми сжала кулаки. Она не знала, что ждёт их впереди. Но знала одно: она не сдастся. Не здесь. Не сейчас.