Почтальон (1994)

Марио стоял на причале, держа в руках письмо. Нет, не письмо — скорее, конверт, потёртый на углах, будто его уже тысячу раз передавали из рук в руки. Запах старой древесины, пахнущей временем, смешивался с солёным бризом. Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Не он и конверт, а он и остров. Остров, который вдруг стал меньше, будто сжался под тяжестью неба. Или это небо опустилось ниже? Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Пабло появился как тень, но не та, что пугает, а та, что успокаивает. Его голос — низкий, чуть хрипловатый, как скрип двери в старом доме. Они говорили о поэзии. Нет, не так. Они не говорили — они дышали ею. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. И в этой вате — слова, которые не нужно произносить вслух.

Марио никогда не думал, что стихи могут пахнуть. Но у Пабло они пахли. Чем? Морем? Нет, скорее, мокрым песком после отлива. Или чернилами, которые чуть горчат на языке. Он... нет, они сидели на скамейке, и тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Марио вдруг понял, что поэзия — это не слова. Это то, что остаётся, когда слова уходят. Как шум волн, который ты слышишь даже в тишине.

Потом они смеялись. О чём? Даже Марио не мог вспомнить. Но это было важно. Или нет? Иногда важное — это то, что ты не можешь объяснить. Как запах старого дерева. Или как взгляд, который длится дольше, чем нужно. Вы понимаете, о чём я?