Будучи там (1979)

Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Сад, который он знал как свои пять пальцев, вдруг стал чужим. Листья шелестели, будто шептали что-то на языке, которого он не понимал. А может, это был просто ветер? Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную и липкую. Он стоял у ворот, держа в руках мешок с вещами, и думал: куда теперь? Мир за пределами сада был для него как чёрный ящик — что-то там есть, но что именно, он не знал. Только телевизор и кухарка Мария, которая всегда говорила: «Ты, Петрович, как в том анекдоте про Штирлица — всё знаешь, но молчишь».

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Лимузин. Блестящий, как зеркало, и такой же холодный. Он не успел отскочить. Удар. Тьма. А потом — запах. Не крови, нет. Скорее, дорогого парфюма, смешанного с запахом старой древесины, пахнущей временем. Он очнулся в доме, который был больше, чем весь его сад. Богатая дама смотрела на него сверху вниз, а её муж — с интересом, как на диковинку.

— Вы садовник? — спросил он, и голос его звучал так, будто он только что нашёл потерянный ключ к чему-то важному.

— Да, — ответил Петрович, хотя это уже не было правдой. Или было? Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Они заговорили. О цветах, о деревьях, о том, как тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Муж дамы улыбался всё шире, а Петрович, с наивным обаянием человека, который никогда не врал, потому что не умел, вдруг стал... интересным. Его пригласили на ужин. Потом на приём. Потом ещё куда-то.

Он шёл по этому новому миру, как по минному полю, но с какой-то странной лёгкостью. Люди смеялись его шуткам, хотя он не шутил. Смотрели на него с уважением, хотя он не понимал, за что. А он просто говорил то, что думал, и это... работало.

Но что-то было не так. Что-то в воздухе. Или в себе? Он не знал. И, может быть, никогда не узнает.