Семь воронов (1993)

Мать прокляла их в гневе. Нет, не просто прокляла — она выкрикнула что-то такое, от чего воздух в избе стал густым, как кисель. И они... нет, не они, а *оно* — семь мальчишек, её сыновей, — превратились в воронов. Чёрных, с блестящими глазами, которые смотрели на неё с укором. Или это ей показалось? Вы тоже это чувствуете? Этот момент, когда слова становятся чем-то большим, чем просто звуки?

Прошли годы. Младшая, та, что родилась позже, выросла. Не просто выросла — она стала... какой? Сильной? Да, но не только. Она была как тот старый дуб у реки: корнистым, упрямым, но при этом гибким, как ива. И вот она решила. Решила найти их. Семерых. Нет, не просто найти — вернуть.

Путь её начался с разговоров. Сначала с мудрыми старцами, которые сидели у костров и курили трубки, пахнущие чем-то горьким, как полынь. Они говорили загадками, а она слушала, пытаясь уловить смысл между словами. Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Она встретила колдунью. Не ту, что из сказок, с крючковатым носом и котлом, а другую. Ту, что пахла мхом и дождём, а глаза её были как два уголька в пепле.

«Три задания, — сказала колдунья. — Или ты сдашься».

Первое задание — найти камень, который поёт. Второе — достать воду из колодца, где нет дна. Третье... третье она даже не сразу поняла. Но справилась. Как? Не знаю. Может, потому что верила. Или потому что у неё не было выбора.

И вот она стоит перед ними. Семью воронами. Они сидят на ветке, смотрят на неё. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Она достаёт предметы: камень, воду, что-то ещё... и произносит слова. Не те, что учила, а те, что пришли сами.

И они... нет, не они, а *оно* — проклятие — растворяется. Как туман на рассвете. Братья стоят перед ней. Люди. Настоящие.

Но что-то в их глазах... Вы тоже это видите? Или мне показалось?