Наслаждение (1998)

Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Не так, как раньше. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, и каждый шаг отдавался где-то глубоко внутри, в грудной клетке. Запах старой древесины, пахнущей временем, смешивался с чем-то сладковатым, почти химическим. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке, когда уже не важно, кто с кем и зачем. Кто-то сказал, что это будет весело. Но веселье — оно всегда какое-то липкое, как сироп, который не смыть. Или как пот, который остаётся на коже, даже когда ты уже остыл.

Она сидела в углу, смотрела в пустоту. Её глаза были как два осколка стекла, отражающих что-то, чего больше нет. Или, может, никогда и не было. «Ты же знаешь, как это бывает, — сказала она, не глядя. — Иногда кажется, что всё это — просто игра. А потом понимаешь, что играешь не ты».

Кто-то засмеялся. Смех был резким, как удар ножом по стеклу. Или как в том анекдоте про Штирлица, где всё не так, как кажется. Но тут всё было именно так, как кажется. Или нет?

Он протянул руку, но она... нет, они уже были слишком далеко. Тишина снова накрыла всё, как одеяло, под которым слишком жарко, но сбросить его нельзя. Потому что под ним — пустота. Или страх. Или то, что остаётся, когда страх уходит.

Запах. Опять этот запах. Древесина, время, что-то ещё. Что-то, что нельзя назвать, но можно почувствовать. Вы тоже это чувствуете? Или это только я?

И потом... потом всё стало иначе. Или, может, так и было всегда. Кто знает? Кто вообще знает, как это бывает?