Казанова (1-2 сезон)

Москва, 1978. Олимпийский огонь ещё не зажжён, но город уже дышит предвкушением — или это просто запах асфальта, прогретого июльским солнцем? Впрочем, в воздухе витает что-то ещё. Не тревога, нет. Скорее, напряжение, как перед грозой, когда небо ещё синее, но ты уже чувствуешь, что что-то не так. Или это только мне так кажется?

Казанова — так его называют, хотя имя, конечно, другое. Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Не так, как раньше. Раньше это была игра, почти искусство: входил в доверие, очаровывал, исчезал. Но теперь... теперь что-то сломалось. Или, может, он сам сломался? Потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я.

Шмаков и Новгородцева. Капитан и старший лейтенант. Они не пара, нет, хотя кто знает? Работают вместе, допоздна, в кабинете, где пахнет старой древесиной, пахнущей временем. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Шмаков курит, Полина листает дело. Она первая заметила связь. Не ту, что лежит на поверхности, а ту, что скрыта, как нитка в клубке. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Казанова готовит новую аферу. Жертва — жена зам. председателя райисполкома. Но что-то идёт не так. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Он чувствует, что за ним следят. Или это просто паранойя? Нет, слишком много совпадений. Слишком.

А потом — попытка самоубийства. Зам. председателя. Шмаков и Полина на месте. Кровь на ковре, разбитая ваза, запах лекарств. И тишина. Та самая, ватная. Она говорит: «Это не самоубийство». Он смотрит на неё, но не спрашивает. Потому что знает — она права.

Казанова нервничает. Впервые за долгое время. Он привык к контролю, но теперь... теперь всё идёт не по плану. Москва, оказывается, не так проста. И следователи — не просто бумажки в деле. Они — живые. И опасные.

Что дальше? Не знаю. Но чувствую, что это только начало. Или конец?