Олимпийская деревня (2011)

Олимпийская деревня, август 1980 года. Москва блестит, как начищенный самовар, но где-то за её пределами, в Протасово, жизнь течёт иначе. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную, вязкую. Арсений Чайка, виолончелист с кроликом на руках, стоит на пороге дачи, втягивая запах старой древесины, пахнущей временем. Он... нет, скорее, они — он и его кролик — начали двигаться иначе, как будто ссылка перевернула их мир с ног на голову. Или это просто казалось? Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Деревня жила своей жизнью, как в том анекдоте про Штирлица: дачники копошились на грядках, местные пили за олимпийские рекорды, а московские гости устроили хиппи-лагерь на берегу реки. Тени от костра плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Арсений пытался вписаться, но его виолончель раздражала всех. Алкоголики, которые тщетно пытались продать ему украденного поросенка, чтобы выпить на день ВМФ, плевались в его сторону. Игорь, бывший десантник, ревновал свою Леру — ей нравилась музыка Арсения больше, чем его бицепсы и новенький «уазик».

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Игорь сбил кролика. Не специально, конечно, но это не имело значения. Арсений стоял над маленьким тельцем, и мир вокруг него стал каким-то плоским, как будто кто-то выжал из него все краски. Он решился на самоубийство — не из-за кролика, нет, это было глубже. Лера спасла его, и с этого момента их чувства стали явными, как будто кто-то сорвал занавес.

Игорь, охваченный жаждой мести, начал планировать свои действия. Но что он задумал? Арсений чувствовал это — как запах грозы перед дождём. Или это просто казалось?