Осленок Джулиэн (1999)

Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную и тяжёлую. Джулиэн сидел на полу, скрестив ноги, и смотрел на свои руки, как будто впервые их увидел. Его пальцы двигались медленно, словно пытались поймать что-то невидимое. Отец, как всегда, был где-то рядом. Его золотые зубы сверкали даже в полумраке, как будто он сам был источником света. Или безумия. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Отец вдруг закричал что-то невнятное, бросился на пол и начал кататься, как будто пытался стереть с себя пыль. Или грязь. Или, может, саму жизнь. Джулиэн засмеялся — не потому, что было смешно, а потому, что смех был единственным, что он мог сделать. Его сестра, беременная и вечно уставшая, стояла в дверях, держа в руках тарелку с чем-то, что когда-то было ужином. Она смотрела на отца, потом на Джулиэна, и в её глазах было что-то между раздражением и... нет, скорее, усталостью. Не просто усталостью — будто она несла на себе весь мир, и он становился всё тяжелее.

Запах старой древесины, пахнущей временем, смешивался с ароматом подгоревшей еды. Тени на стенах плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Джулиэн встал, подошёл к сестре и взял её за руку. Она вздрогнула, но не отдернула ладонь. Её кожа была тёплой, почти горячей, как будто внутри неё горел огонь, который она не могла потушить.

— Мы... — начал он, но слова застряли где-то в горле.

Отец всё ещё катался по полу, его смех звучал как скрип ржавых петель. Джулиэн посмотрел на сестру, потом на отца, и вдруг понял, что это и есть их жизнь. Неправильная, странная, но их. И в этом был какой-то смысл. Или нет?

Тишина снова накрыла комнату, но теперь она была другой. Не ватной, а... живой. Как будто кто-то вдохнул в неё жизнь. Или просто выдохнул.