Пир 2: Кровавые секунды (2008)

На следующее утро после первого нападения тишина в деревне стала обманчивой. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную, липкую, пропитанную запахом страха. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке, когда всё уже давно вышло из-под контроля. Выжившие, потрясённые, но не сломленные, начали собираться. Не знаю, как это объяснить, но они... нет, скорее, мы — все мы — почувствовали, что одиночество теперь равносильно смерти.

Старый амбар на окраине стал центром. Запах старой древесины, пахнущей временем, смешивался с потом и тревогой. Старейшина, тот самый, с лицом, будто вырезанным из коры векового дуба, предложил искать записи. «Там, в церкви, под полом, — сказал он, — может быть что-то». Что-то. Это слово висело в воздухе, как обещание и угроза одновременно.

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Кто-то нашёл старую книгу, страницы которой крошились, как печенье. Запах плесени, пыли и чего-то ещё — сладковатого, почти металлического. Читали вслух, спотыкаясь о слова, которые давно забылись. И вдруг стало ясно: они... нет, не они, а *оно* — не просто голодное. Оно злится.

Баррикады строили из всего, что попадалось под руку: столы, двери, даже старый плуг, который, кажется, последний раз видел поле лет двадцать назад. Оружие — топоры, вилы, ножи — блестело в тусклом свете, как в том анекдоте про Штирлица, где всё слишком серьёзно, чтобы шутить.

Тишина. Снова тишина. Но теперь она другая — не пустая, а напряжённая, как струна перед тем, как лопнуть. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Кто-то сказал, что вера в победу — это уже половина дела. Но вера ли это? Или просто отчаяние, которое выглядит как надежда?

И всё же... они держались. Мы держались. Потому что другого выхода не было. Или был? Нет, не было.

(Или был?)