Распутники (2004)

Лоик стоял у окна, затянутый в узкий свитер, который Себ называл «его броней». Париж за стеклом был мокрым, как после долгого поцелуя, и свет фонарей дробился в лужах, будто кто-то рассыпал золотую пыль. Себ в это время на кухне, как всегда, шумел кастрюлями — он готовил что-то с тимьяном, запах которого смешивался с ароматом старого паркета. «Ты уверен, что это хорошая идея?» — спросил Лоик, не оборачиваясь. Себ не ответил. Или ответил, но так тихо, что слова растворились в воздухе, как дым от сигареты.

Мари пришла раньше, чем они ожидали. Она была в том самом платье, которое Лоик называл «слишком красным для буднего дня». Ее волосы пахли жасмином, но что-то в ее глазах... нет, не в глазах, скорее, в том, как она держала сумку, — говорило о том, что она уже не совсем их Мари. «Он... нет, они начали двигаться иначе», — подумал Лоик, но вслух сказал только: «Как дела?»

Потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я. Он вошел — тот самый незнакомец, с лицом, которое хотелось разгадывать, как кроссворд. Его рука, когда он пожал Лоику руку, была сухой и теплой, как будто он только что вышел из сауны. Себ улыбался, но его улыбка была... как в том анекдоте про Штирлица: широкая, но не до конца.

Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Лоик чувствовал, как его ладони становятся липкими, но не от пота, а от чего-то другого. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Мари смеялась, но ее смех был странным, как будто она репетировала его перед зеркалом. Себ наливал вино, и бокалы звенели, как колокольчики. Лоик смотрел на незнакомца и думал о том, что его запах — это не просто запах, а что-то большее. Древесина, но не свежая, а та, что пахнет временем.

«Мы справимся», — сказал Себ позже, когда незнакомец ушел, а Мари осталась. Лоик хотел верить, но в его голове уже крутилось: а что, если нет? Что, если это только начало?

Их мир, такой хрупкий, как стеклянный шар, вдруг показался ему слишком большим, чтобы удержать в руках.