Гринч (2018)

Гринч. Нет, не просто Гринч — *этот* Гринч. Тот, что нашёл своё убежище на вершине горы, где тишина была не просто отсутствием звука, а чем-то большим. Воздух там казался густым, как вата, обволакивающей, почти осязаемой. Или это просто ему так казалось? Вы тоже чувствуете, как тишина может быть... плотной?

Пещера. Да, пещера. Не просто дыра в скале, а нечто большее. Там пахло старой древесиной, влажным камнем и чем-то ещё — временем, наверное. Время там текло иначе, медленнее, будто сама гора дышала в унисон с ним. Гринч любил это место. Любил так, что даже не замечал, как оно стало его второй кожей.

Но потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я. Внизу, в долине, началось что-то невообразимое. Шум. Смех. Музыка. Сначала тихо, как эхо, потом громче, навязчивее, как назойливый комар, которого нельзя прихлопнуть. Они — нет, скорее, *жители* — начали готовиться к Новому году. Украшали улицы, зажигали огни, пели. И всё это... всё это било по нервам Гринча, как молоток по натянутой струне.

Почему они не могут просто... замолчать? Почему не оставят его в покое? Идея, сначала маленькая, как искра, начала разгораться. А что, если он... нет, не просто он, а *они* лишатся своего праздника? Пусть почувствуют, каково это — потерять что-то важное.

План родился быстро, почти сам собой. Украсть Новый год. Не просто отменить, а вырвать его с корнем, как сорняк. Но когда он спустился вниз, всё пошло не так. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Запахи — горячего шоколада, хвои, чего-то сладкого — обволакивали его, как сети.

И тут он увидел их. Не просто жителей, а... что-то большее. Ребёнок, который поделился печеньем с собакой. Старик, улыбающийся внукам. Женщина, закутанная в шарф, смеющаяся так, будто смех был её единственным оружием против холода.

Гринч остановился. Не потому, что его поймали. Нет. Просто... что-то внутри него дрогнуло. Что-то, что он давно забыл. Или, может, никогда не знал.

Праздник. Не просто огни и песни. Не просто шум. Что-то глубже. Что-то, что он не мог украсть, даже если бы захотел.

Или всё-таки мог?