Шахерезада

1953 год. Тегеран. Возвращение шаха Пехлеви — не просто политический акт, а что-то вроде землетрясения, которое начинается глубоко под землёй, а потом выплёскивается на поверхность. Шахерезада Саадат, дочь Дивансалара, чувствует это ещё до того, как всё начинает рушиться. Она учится в университете, её руки пахнут спиртом и лекарствами, а мысли — Фархадом. Фархад, сын друга её отца, её суженый, её... нет, скорее, их будущее. Оно казалось таким ясным, как утренний воздух после дождя. Но потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я.

Тени на улицах плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную, тяжёлую. Шахерезада шла домой, и её пальцы непроизвольно сжимали сумку с книгами. Запах старой древесины, пахнущей временем, доносился от дверей мечети. Она остановилась, вдохнула. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Фархад ждал её у ворот. Его лицо было бледным, как бумага, на которой пишут приговоры. «Отец сказал, что мы должны уехать», — произнёс он, и его голос дрогнул. Шахерезада не ответила. Она смотрела на его руки — они были такими же тёплыми, как всегда, но теперь казались чужими. Или нет? Может, это она стала чужой?

Потом начались выстрелы. Они... нет, скорее, люди начали двигаться иначе. Быстро, резко, как в том анекдоте про Штирлица, где всё идёт по плану, но план уже не имеет значения. Шахерезада стояла на пороге дома, слушая, как где-то далеко кричат. Её отец молчал. Его молчание было громче любого крика.

А потом... потом она осталась одна. Фархад исчез. Не буквально, конечно. Он просто перестал быть тем, кем был. Или она перестала видеть его таким. Вы понимаете, да? Иногда люди не умирают, они просто растворяются, как соль в воде.

Тегеран больше не был её городом. Улицы, которые она знала с детства, теперь казались лабиринтом. Шахерезада шла, не зная куда, и её пальцы снова сжимали сумку. Только теперь в ней не было книг. Там лежало что-то другое. Что-то, о чём она не хотела думать.