Мосгаз (1 сезон)

1962 год. Москва. Зима. Город, затянутый в серую пелену, дышал тяжело, как будто сам воздух был на вес золота. Владимир Ионесян — или Мосгаз, как его позже назовут, — шагал по улицам, его тень плясала на стенах домов, то удлиняясь, то сжимаясь, как пьяный на субботней вечеринке. Он... нет, скорее, они — его мысли, его руки, его нож — начали двигаться иначе. Не так, как раньше.

Он стучал в двери, представляясь работником газовой службы. «Проверка», — говорил он, и двери открывались. Почему? Потому что он знал, как говорить. Голос у него был спокойный, почти ласковый, как у того, кто не спешит. Но за этим голосом скрывалось что-то другое. Что именно? Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Квартиры. Они пахли по-разному: старые обои, пыль, запах старой древесины, пахнущей временем. Иногда — жареный лук или свежий хлеб. Но чаще — страх. Невидимый, но ощутимый, как будто воздух превратился в вату. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто всё замерло, ожидая. Чего? Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я.

Он выбирал жертв не случайно. Нет, он смотрел на них, оценивал. Их вещи, их лица, их глаза. Жажда наживы? Возможно. Но что-то ещё. Что-то глубже. Неудачная любовь? Или просто тяга к убийству? Кто знает. Он и сам, может быть, не знал.

А потом — кровь. Она всегда была разной. Иногда тёплой, почти живой. Иногда холодной, как будто уже принадлежала не человеку, а чему-то другому. Он оставлял её на стенах, на полу, на своих руках. И уходил. Тишина снова сгущалась, как будто ничего и не было.

Москва молчала. Город, который видел всё, но предпочитал не говорить. А он шёл дальше, растворяясь в серых улицах, как тень, которая знает, что её время ещё не кончилось.