Франсуаза, или Супружеская жизнь (1 сезон)(1964)

Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Жан-Марк всегда говорил, что это он заметил первым, но Франсуаза знала, что это неправда. Она чувствовала это раньше, ещё до того, как он начал говорить о «дистанции». Дистанция. Слово, которое он повторял, как мантру, будто это могло объяснить всё. Но что это, если не просто воздух между ними, который стал гуще, тяжелее? Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Однажды вечером, когда тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке, он сказал что-то о её улыбке. «Ты больше не улыбаешься, как раньше». Она хотела ответить, что это он перестал замечать, как она улыбается, но промолчала. Вместо этого она вспомнила запах старой древесины, пахнущей временем, в доме её бабушки. Там, в детстве, она чувствовала себя в безопасности. А здесь? Здесь было что-то другое. Что-то, что она не могла назвать, но что витало в воздухе, как пыль после долгого дня.

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Они начали говорить, но не слышать друг друга. Он говорил о работе, она — о детях. Или наоборот? Уже не важно. Важно то, что слова падали, как камни в воду, не оставляя следов. Она думала, что это временно, что это пройдёт, как простуда. Но нет. Это стало частью их жизни, как трещина в стене, которую ты перестаёшь замечать, пока она не станет слишком большой.

Однажды она спросила его: «Ты помнишь, как мы смеялись?» Он посмотрел на неё, как будто она говорила на другом языке. Или, может, он просто не хотел вспоминать. Потому что смех — это то, что остаётся в прошлом, а они жили в настоящем. В настоящем, где каждый день был похож на предыдущий, как две капли воды. Или, может, это только ей так казалось?

Она не знала, что будет дальше. Но знала одно: они больше не были теми, кем были. И это было страшно. Или освобождающе? Она не могла решить.