Сорок градусов под простыней (1976)

Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Не так, как раньше. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, и каждый шаг, каждое слово проваливались в эту плотную пустоту. Она сидела у окна, пальцы водили по стеклу, оставляя следы, которые тут же исчезали. Запах старой древесины, пахнущей временем, смешивался с ароматом кофе, который уже остыл, но всё ещё стоял между ними, как немой свидетель.

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Он сказал что-то, она ответила, и вдруг — смех. Не тот, что рвётся из груди, а тот, что вырывается, как будто его долго держали взаперти. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Она наклонилась, чтобы поднять упавшую салфетку, и её волосы коснулись его руки. Это было нежно, как прикосновение ветра, но он отдернул руку, будто обжёгся. Всё стало слишком... слишком реальным. Или, может, наоборот, слишком сюрреалистичным. Как в том анекдоте про Штирлица, где всё ясно, но ничего не понятно.

Они говорили о чём-то, но слова теряли смысл, превращаясь в звуки, в ритм, в музыку, которую никто не мог услышать, кроме них. Или, может, это была не музыка, а просто шум в голове, который заглушал всё остальное. Тишина. Опять она. Но теперь она была другой — не ватной, а звонкой, как стекло, готовое треснуть.

Он посмотрел на неё, и она посмотрела на него. И в этот момент стало ясно, что всё, что было до этого, — просто прелюдия. Или, может, это уже финал? Вы тоже так думаете? Или это только мне кажется?

Запах кофе окончательно выветрился, оставив после себя только сладковатый привкус чего-то недосказанного. Они встали, и тени за окном снова задвигались, но уже по-другому. Как будто кто-то переключил канал, и теперь всё шло в другом ритме. Или, может, это просто казалось.

Или нет.