Простить себя

Таня стояла у окна, глядя на дождь, который стучал по стеклу, как будто хотел что-то сказать. Нет, не сказать — выбить. Выбить правду. Она давно привыкла к этой тишине внутри себя, к этому ватному ощущению, когда кажется, что даже дыхание — уже слишком громко. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, и ты задыхаешься, но не можешь закричать. Или не хочешь.

Пятнадцать лет. Она считала их, как узлы на верёвке, каждый — туже, чем предыдущий. Маленький городок, где все знали всех, но никто не знал её. Там, где запах старой древесины, пахнущей временем, смешивался с запахом свежего хлеба из пекарни на углу. Там, где она оставила её. Дочь. Нет, не просто дочь — часть себя, которую она отдала, как отдают вещь, которую больше не могут нести.

А потом это случилось. В столице, где тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Она увидела её. Нет, не просто увидела — узнала. В глазах, в жестах, в том, как она смеялась — слишком громко, слишком свободно. Или это ей только казалось? Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Спасение было случайным. Или нет? Таня никогда не верила в судьбу, но тут... тут что-то щёлкнуло. Как будто мир на мгновение остановился, а потом начал двигаться иначе. Она схватила её за руку, когда та чуть не попала под машину. Рука была тёплой, живой. Как её собственная, когда-то.

И вот она здесь, снова у окна, но теперь тишина внутри уже другая. Не ватная, а... пустая. Но в этой пустоте есть что-то новое. Возможность. Или просто иллюзия?

Таня закрыла глаза. Простить себя — это не значит забыть. Это значит... что? Дать себе право дышать? Или просто перестать считать узлы?

Дождь за окном стих. Или это она перестала его слышать?