Динозавр (2000)

Аладар открыл глаза. Нет, не так — его *разбудили*. Лемуры, эти шустрые зверьки с глазами, как угольки, копошились вокруг, щебеча что-то на своём языке. Он... нет, скорее, *они* начали двигаться иначе, когда поняли, что он жив. Тепло солнца, запах земли, ещё влажной от утренней росы, — всё это было новым. Он не знал, как это назвать, но это было... правильно. Как будто он наконец нашёл своё место. Или нет? Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я. Небо раскололось, и огненные камни начали падать. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. А потом — грохот, треск, крики. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Аладар побежал. Не потому, что хотел, а потому, что все бежали. Стадо. Огромное, неуклюжее, как в том анекдоте про Штирлица, где всё идёт не так. Но это не анекдот.

Крон. Да, он был... нет, он *есть*. Вожак. Его голос — как скрежет камней, его взгляд — как лезвие. Аладар почувствовал это сразу. Запах старой древесины, пахнущей временем, смешался с чем-то резким, почти металлическим. Это был страх. Или гнев? Крон не любил, когда кто-то вмешивался. А Аладар вмешался. Заступился за тех, кто не мог за себя постоять. И теперь Крон смотрел на него так, будто хотел раздавить. Но не сразу. Потому что время было на вес золота. Или на вес воды, которой становилось всё меньше.

Оползни, карнотавры, трещины в земле, которые казались бездонными. Аладар шёл вперёд. Не один. С ним были они — те, кто поверил. Друзья? Да, наверное. Но дружба здесь пахла пылью и потом, а не цветами. И всё же... она была.

Долина. Они говорили о ней, как о чём-то недостижимом. Но Аладар верил. Или хотел верить. Потому что вера — это не то, что ты видишь. Это то, что ты чувствуешь. Как запах дождя, который ещё не начался.