Книга джунглей (1942)

Маугли. Нет, не так. Сначала — джунгли. Густые, душные, как будто сама земля дышит горячим паром. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную, вязкую, и каждый шаг отзывается эхом, которого нет. И вот он, этот мальчишка, крошечный, беспомощный, лежит среди корней, обнажённых, как старые кости. Кто его оставил? Нет, не оставил — потерял. Или, может, это было предначертано? Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Волки. Нет, сначала — запах. Тёплый, резкий, как смесь мокрой шерсти и свежей крови. Они подошли тихо, но не как охотники — скорее, как те, кто уже знает, что найдут. Ракша. Её имя значит «защита», и она — она не могла пройти мимо. Маленький комочек, пахнущий молоком и страхом, стал её детёнышем. Или нет, не совсем. Он стал чем-то большим. Частью стаи, но не совсем. Частью джунглей, но... вы понимаете, да?

Акела. Вожак. Его голос — низкий, как гул подземной реки, — учил Маугли законам. Законам, которые не написаны, но которые знает каждый, кто дышит этим воздухом. «Мы — одно племя, ты и я», — говорил он. Или это Балу? Нет, Балу — это другое. Балу — это смех, тяжёлый, как его лапы, и мудрость, которая приходит не через боль, а через... через что? Через мед, наверное. Или через игры. Вы когда-нибудь видели, как медведь учит мальчика качаться на лианах? Это как... как в том анекдоте про Штирлица, только без шпионов.

Багира. Чёрная, как ночь, и тихая, как тень. Она научила его скользить между деревьями, не оставляя следов. «Ты должен быть невидимкой», — говорила она. Или это был её взгляд? Взгляд, который говорил больше слов. Вы тоже так думаете?

А потом это случилось. Шер-Хан. Его рык — не просто звук, а вибрация, которая проходит сквозь кожу, как ток. Он ненавидел Маугли. Нет, не ненавидел — боялся. Боялся того, что мальчик — это не просто мальчик. Что он — это что-то большее. Что-то, что может изменить правила игры.

И Маугли... он выживал. Не просто жил — выживал. С каждым днём он становился сильнее, быстрее, умнее. Но иногда, в самые тихие моменты, он смотрел на луну и задавался вопросом: кто он? Волк? Человек? Или что-то третье? Вы когда-нибудь задумывались об этом? Или это только мне кажется?