Энни Холл (1977)

Элви Сингер, комик, который всегда знал, как превратить свою жизнь в шутку, даже когда шутки не получались. Он... нет, скорее, они — он и его мысли — начали двигаться иначе после той зимы. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, и ты задыхаешься, даже если дышишь. Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я.

Он вспоминал её — Энни. Нет, не вспоминал, а скорее чувствовал, как запах её духов смешивался с запахом старой древесины в её квартире, пахнущей временем. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке, когда всё уже пошло не так. Она смеялась, и этот смех был как... как что? Как звонок, который ты ждёшь, но он никогда не раздаётся.

Он пытался объяснить себе, почему это не сработало. Почему они не сработали. Может, потому что он слишком много думал? Или слишком мало чувствовал? Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Однажды, в ресторане, она сказала что-то о крабах. Нет, не о крабах, а о том, как они двигаются боком. «Мы как крабы, Элви, — сказала она. — Всегда в сторону, никогда прямо». Он тогда засмеялся, но сейчас это звучало не смешно. Звучало как правда.

Он думал о других женщинах, конечно. О тех, кто приходил и уходил, оставляя следы, как мокрые ботинки на полу. Но Энни... она оставила что-то другое. Что-то, что он не мог назвать, но чувствовал, как щемящую боль в груди, когда смотрел на её старую шляпу, забытую на стуле.

И вот он снова на сцене, рассказывает о любви, о жизни, о том, как всё это — шутка, в которой никто не смеётся. Или смеётся, но не так, как надо.

Тени снова пляшут. Или это просто свет софитов?