Время войны (1987)

Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Роузен прижался к стене, чувствуя, как шероховатый камень впивается в ладонь. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную, вязкую. Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Грант, как всегда, был на шаг впереди, его фигура сливалась с темнотой, только белый пар от дыхания выдавал его присутствие.

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Взрыв. Не громкий, скорее глухой, как будто земля кашлянула. Запах пороха, смешанный с чем-то сладковатым — горелое дерево, наверное. Или кожа. Роузен моргнул, пытаясь отогнать навязчивую мысль.

Амундсен. Профессор. Учёный. Человек, который мог изменить всё. Или уничтожить. Его лицо, бледное, с тёмными кругами под глазами, мелькало в памяти. Он смотрел на них так, будто знал, что они не смогут его удержать. И он был прав.

Самолёт. Остатки самолёта. Обгоревший каркас, похожий на скелет какого-то доисторического зверя. Запах старой древесины, пахнущей временем, смешивался с гарью. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Теперь они здесь. В этом лагере. Среди партизан, которые говорят на языке, полном шипящих и гортанных звуков. Их глаза — всегда настороженные, всегда оценивающие. Роузен чувствовал, как напряжение копится, как вода в стакане, который вот-вот перельётся.

Амундсен сбежал. Конечно, сбежал. Он... нет, они упустили его. И теперь всё начинается заново. Только теперь времени меньше. Гораздо меньше.

Тени снова пляшут. Или это уже не тени? Роузен сжал кулак, чувствуя, как ноготь впивается в ладонь. Боль. Настоящая. Она напоминала, что он ещё жив.

Что дальше? Проникнуть в логово. Найти его. Остановить. Или... нет, лучше не думать об "или".

Тишина снова накрыла всё, как одеяло. Только теперь она казалась зловещей. Или это просто нервы?