Рокки (1976)

Филадельфия. Город, который дышит, как старый боксер после двенадцати раундов, — тяжело, с хрипом, но всё ещё жив. Рокки Бальбоа, он же «Итальянский жеребец», хотя жеребцом его назвать язык не поворачивается, больше похож на загнанную лошадь. Его жизнь — это лестницы, которые он поднимается каждый день, чтобы взыскать долги для Тони Гаццо. Лестницы, которые ведут в никуда. Или, может, вверх? Нет, скорее, вниз. Но он всё равно поднимается.

Он... нет, скорее, они — он и его тень — начали двигаться иначе, когда это случилось. Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Аполло Крид, чемпион, который сияет, как новенький Cadillac на солнце, выбрал его. Не его, конечно, а его имя, его лицо, его историю. Но для Рокки это одно и то же.

Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Он стоит в своём закутке, где пахнет старой древесиной, пахнущей временем, и думает. О чём? О том, что он может проиграть? Нет, он знает, что проиграет. Но он хочет доказать... что? Себе? Миру? Или просто дойти до конца, как в том анекдоте про Штирлица, который шёл, шёл, а потом понял, что идёт не туда.

Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Он смотрит на свои руки. Они дрожат. Не от страха, нет. От чего-то другого. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

И вот он уже на ринге. Не просто ринг — арена. Мир, который вдруг стал слишком большим для него. Аполло блестит, как новогодняя ёлка, а Рокки... Рокки просто стоит. Он не блестит. Он просто есть. И это, может, самое главное.

Он не победит. Но он дойдёт до конца. И, может, это и есть победа. Или нет?