Славные парни (1990)

Генри Хилл. Нет, не так. Генри, Джими и Томми — вот кто они. Трио, которое не просто жило, а дышало опасностью. Они... нет, скорее, они начали двигаться иначе, как будто сама жизнь вокруг них замедлилась, а они оставались единственными, кто мог видеть мир в реальном времени. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке, когда все уже забыли, зачем собрались. Но это было не просто веселье. Это был ритуал. Их ритуал.

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную, тяжёлую, которая давит на уши. Генри почувствовал запах старой древесины, пахнущей временем, и что-то ещё — металл? Нет, скорее, кровь. Или это ему показалось? Вы тоже это чувствуете? Или это просто игра воображения, когда нервы натянуты до предела?

Они не боялись. Нет, это не то слово. Они... не позволяли страху войти в себя. Как будто страх был чем-то внешним, чем-то, что можно оттолкнуть, как пьяного приятеля, который лезет обниматься. Джими всегда говорил: «Страх — это как дверь. Ты либо открываешь её, либо ломаешь». И они ломали. Снова и снова.

Но потом... потом что-то изменилось. Не сразу, не резко. Как будто кто-то подлил воды в их вино. Оно стало... разбавленным. Или это они стали другими? Генри иногда ловил себя на мысли, что смотрит на свои руки, как будто они принадлежат кому-то другому. Кожа, кости, кровь — всё на месте, но что-то не так. Что-то неуловимое.

Их мир был полон запахов: порох, бензин, пот, смешанный с дешёвым одеколоном. Но иногда, в редкие моменты, Генри чувствовал что-то ещё. Что-то, что не принадлежало этому миру. Как будто из щелей в полу поднимался запах чего-то древнего, чего-то, что они не должны были трогать. Но они трогали. Они всегда трогали.

И вот они снова в машине. Джими за рулём, Томми смеётся, Генри смотрит в окно. Тени снова пляшут, но теперь они кажутся... другими. Или это просто свет фонарей? Генри не знает. Он не знает многое. Но он знает одно: они уже не те. Или, может, они никогда и не были теми, кем казались.