Крестный отец 3 (1990)

Майкл Корлеоне сидел в кабинете, где запах старой древесины смешивался с ароматом сигары, которую он так и не закурил. Двадцать лет. Двадцать лет он пытался вырваться из этого круга, но... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Его семья, его люди — они не хотели отпускать. Или, может, это он сам не мог отпустить. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную, вязкую, как в тот день, когда он стоял у гроба отца.

Потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я. Кто-то из своих — или чужих? — начал копать под него. Не сразу, не открыто. Сначала шепотки, потом бумаги, потом... Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось? Как будто кто-то осторожно, но настойчиво тянет за ниточку, чтобы всё рассыпалось.

Майкл вздохнул, глядя на фотографию на столе. Мэри. Его дочь. Она была его светом, его надеждой. Но свет этот мерцал, как свеча на сквозняке. Он хотел для неё другого. Не этого. Не тени, которые плясали по стенам его кабинета, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке.

Он попытался говорить с ними. Своими. С теми, кто был рядом с ним всю жизнь. Но слова, которые он подбирал так тщательно, будто играл в шахматы, разбивались о каменные лица. Они не понимали. Или не хотели понимать.

И тогда он понял: старые методы никуда не делись. Они были частью его, как шрамы на руках, которые он прятал под дорогими рубашками. Он снова почувствовал холод металла в ладони, запах пороха, который въелся в кожу.

Но это уже не было тем же самым. Теперь он знал цену. Каждый шаг, каждое решение — всё это отзывалось где-то глубоко, как эхо в пустой комнате.

И всё же... он сделал это. Потому что иначе нельзя. Потому что иначе они заберут всё.

А потом, когда всё закончилось, он снова сел в своём кабинете. Сигара так и лежала нетронутой. Запах старой древесины, пахнущей временем, снова заполнил комнату.

И тишина. Всегда тишина.