Дикий, дикий Запад (1999)

Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную, липкую. Джим Уэст прижался к стене, его пальцы скользнули по холодному металлу револьвера. Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Артемус Гордон, всегда такой аккуратный, сейчас выглядел как человек, который только что выиграл пари, но проиграл совесть. Его трость, набитая хитроумными штуковинами, слегка дрожала в руке. Или это он дрожал? Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Запах старой древесины, пахнущей временем, смешался с резким ароматом масла и металла. Лавлэйс. Его имя висело в воздухе, как проклятие. Человек без ног, но с амбициями, которые могли бы заполнить весь Дикий Запад. Его гарем — нет, не гарем, скорее, армия красавиц — был больше похож на коллекцию, чем на людей. Каждая из них, казалось, знала, как использовать свои чары, чтобы заставить мужчину забыть о здравом смысле. Но Джим и Артемус не были обычными мужчинами. Они были... чем-то большим. Или меньшим? Зависит от точки зрения.

Рита. Её имя прозвучало в голове Джима, как эхо. Она была там, в лапах этого чудовищного механического паука, которое Лавлэйс назвал своим «шедевром». Шедевр? Скорее, кошмар. Паук шипел, его лапы скрежетали по полу, оставляя царапины, которые могли бы стать шрамами на душе любого, кто их видел. Артемус что-то пробормотал, что-то про «невидимые нити», но Джим уже двигался. Он всегда двигался, когда другие замирали.

— Мы должны... — начал Артемус, но Джим перебил его.
— Мы уже должны были.

И они пошли. Вперёд. В неизвестность. В ту самую тьму, где тени плясали, а воздух был ватой. Или нет? Может, это просто запах страха? Вы когда-нибудь задумывались, как пахнет страх? Не тот, что в книгах, а настоящий. Тот, что оседает на языке, как пыль.

Лавлэйс ждал. Или нет? Может, он уже начал действовать. Президент Грант... его судьба висела на волоске. Или на нити. На той самой, о которой говорил Артемус.

Тишина снова накрыла их. Но ненадолго.