Спартак

72 год до нашей эры. Рим. Или, точнее, не сам Рим, а его тень — та, что нависала над всем миром, как туча перед грозой. Тяжелая, душная, от которой не спрятаться. Спартак... нет, скорее, они — те, кто шел за ним, — начали двигаться иначе. Не как рабы, а как те, кто вдруг вспомнил, что у них есть спина, чтобы выпрямиться, и руки, чтобы сжать кулаки. Но об этом позже.

Сначала был запах. Не крови, нет — хотя её хватало. Запах старой древесины, пропитанной потом и страхом. Арена. Там, где он стал тем, кем стал. Где его тело, избитое, но не сломленное, научилось танцевать с мечом. Танцевать? Нет, скорее, выживать. Или убивать. Разница, впрочем, была тонкой, как лезвие гладиуса.

Потом это случилось. Ты поймешь, о чем я. Когда они впервые посмотрели друг на друга — не как на товарищей по несчастью, а как на тех, кто может... нет, должен что-то изменить. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную, почти осязаемую. И в этой тишине родилось что-то новое. Что-то опасное.

Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Смешно? Возможно. Но только до тех пор, пока одна из этих теней не обернулась к тебе лицом. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Он не хотел быть символом. Нет, скорее, он хотел просто жить. Но жизнь, как оказалось, — это не то, что тебе дают. Это то, что ты берешь. Или отвоевываешь.

Римляне думали, что он просто раб. Ошибка. Он был... нет, они были чем-то большим. Чем-то, что нельзя загнать в клетку, даже если эта клетка — весь известный мир.

И когда они пошли, это было не просто восстание. Это было... как будто земля сама задышала под их ногами. Или это только мне так кажется?