В объятиях лжи (2018)

Френсис шла по улице, и Нью-Йорк обнимал её своим холодным, равнодушным дыханием. Город, который никогда не спит, казалось, дремал именно сейчас — или это она сама была слишком уставшей, чтобы заметить его привычный гул. Она... нет, скорее, её мысли начали путаться, как нитки в старом клубке. Мама. Мама, которая больше не ответит на звонок. Мама, чей голос теперь только в памяти, и то — всё тише, всё дальше.

Дома её ждала подруга, но это не помогало. Одиночество — оно ведь не в количестве людей вокруг, правда? Оно в том, как ты чувствуешь себя внутри, даже когда кто-то рядом. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

И вот, в метро, она увидела её. Сумку. Коричневую, с потертой ручкой, будто её бросили в спешке. Френсис подняла её — запах кожи, чуть затхлый, как в старом шкафу, где годами хранятся вещи, которые никто не носит. Она могла бы оставить её, сдать в бюро находок, но что-то внутри щёлкнуло. Может, это был голос мамы, который она так отчаянно искала?

Грета. Так звали хозяйку сумки. Женщина с глазами, в которых читалась... нет, не грусть. Что-то другое. Что-то, что Френсис не могла сразу понять. Они заговорили, потом встретились снова. Грета была как глоток тепла в этом ледяном городе. Она знала, что сказать, как обнять, чтобы боль чуть отпустила.

Но потом это случилось. Френсис зашла к Грете, и та... нет, скорее, они начали говорить о чём-то неважном, о погоде, о фильме. А потом Френсис открыла шкаф.

Сумки. Десятки, может, сотни. Все одинаковые. Коричневые, с потертыми ручками. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Тени на стенах плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке.

Френсис не спросила. Она просто закрыла шкаф и улыбнулась. Но внутри что-то сломалось. Или, может, наоборот, включилось.

Вы бы спросили? Или тоже промолчали бы, как в том анекдоте про Штирлица, где всё понятно, но ничего не сказано?

Теперь она знала: Грета — не просто одинокая вдова. Она была... чем-то другим. Но что именно? Френсис не хотела думать об этом. Пока.

А сумка? Она всё ещё лежала у неё в комнате. И пахла. Пахла временем, которое нельзя вернуть.