Американский пирог 2 (2001)

Лето. Жара, которая не просто висит в воздухе — она въедается в кожу, как липкий слой соли после купания. Дом, который они сняли, пахнет старой древесиной, временем и чем-то ещё, что ты не можешь назвать, но это точно не плесень. Нет, скорее, как будто кто-то забыл здесь жизнь. Или, может, просто слишком много жизни прошло через эти стены.

Джим нервничает. Он... нет, скорее, они все нервничают, но Джим — больше всех. Надя. Это имя звучит у него в голове, как колокол, который звонит только для него. Она едет. Та самая Надя, из-за которой он стал героем мемов ещё до того, как мемы стали меметичными. Он пытается представить, как это будет, но его мозг выдаёт только обрывки: её улыбка, её акцент, её... всё.

Кевин сидит на крыльце, смотрит на море. Викки где-то рядом. Она всегда рядом, даже когда её нет. Он думает о том, что дружба — это как старый свитер: удобно, но иногда хочется чего-то нового. Или, может, просто снять его.

Крис. Ах, Крис. Он разговаривает по телефону, но это не разговор. Это... что-то другое. Хезер на другом конце провода, и её голос звучит так, будто она уже не здесь. Он пытается удержать её, но слова ускользают, как песок сквозь пальцы.

Финч. Он медитирует. Или, может, просто сидит в позе лотоса, думая о Маме Стифлера. Она едет. Он отсчитывает дни, как будто это не просто женщина, а какое-то божество.

А потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке.

Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Они все здесь, в этом доме, но каждый — в своей вселенной. И лето, которое должно было быть идеальным, уже пахнет не солью и солнцем, а чем-то другим. Чем-то, что они ещё не могут назвать.