Южный Парк: Большой, длинный, необрезанный (1999)

В Южном Парке, как всегда, тихо. Не просто тихо — будто воздух застыл, превратился в вату, и даже ветер боится шелохнуться. Но это только на первый взгляд. Потому что потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. На экраны вышел фильм. Не просто фильм — «Пламенные жопы». С Терренсом и Филлипом. Эти двое... нет, скорее, они всегда были чем-то вроде местной легенды, только канадской. Их юмор — это как в том анекдоте про Штирлица: смешно, но только если ты сам не в центре событий.

Стэн, Кайл, Кенни и Картман, конечно, не могли пропустить такое. Они пролезли в кинотеатр, как крысы через дыру в заборе. И вот они там, в темноте, где тени пляшут, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Фильм начался. И всё пошло не так. Не то чтобы совсем не так, но... ты чувствуешь, да? Эти шутки, эти слова, которые будто липнут к тебе, как жвачка к подошве. Дети вышли из зала, и что-то в них изменилось. Не сразу, нет. Сначала это было как шепот, потом — как гул. И вот уже весь город говорит на языке, который раньше звучал только в подворотнях.

Правительство, конечно, не могло остаться в стороне. Они всегда такие, правда? Как только что-то выходит за рамки, они тут как тут. Терренс и Филлип оказались под арестом. Их собирались казнить. На электрическом стуле. Ты представляешь? Канадские комики на электрическом стуле. Это как... как если бы клоуна в цирке застрелили за то, что он слишком смешно шутил.

А тем временем в аду... да, в аду, не удивляйся. Саддам Хуссейн и Сатана. Они сидели там, в этой тьме, которая пахнет серой и чем-то ещё, чем-то древним, как старая древесина, пахнущая временем. Они строили планы. Использовать этот хаос, эту ярость, которая клокотала на поверхности. Они хотели вернуться. И, знаешь, у них почти получилось.

Но это уже другая история. Или нет? Ты чувствуешь, как всё это связано? Или мне показалось?