Ресторан без имени (2022)

Александрия. Город, где море пахнет солью и старыми книгами, а пыль на улицах — как будто её не сметали с тех пор, как Клеопатра последний раз прошлась по набережной. Еврейская община, некогда шумная, как базар в пятницу, теперь тиха. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Девять мужчин. Девять. Число, которое не тянет даже на миньян. И вот они сидят в полумраке синагоги, где запах старой древесины смешивается с ароматом воска и чего-то ещё — времени, наверное. Время здесь всегда чувствуется. Оно висит в воздухе, как пыль, которую никто не решается смахнуть.

Бен из Бруклина. Ультраортодокс, но с лицом, которое словно говорит: «Я знаю, что это всё выглядит странно, но давайте просто сделаем это». Он опаздывает на рейс. Нет, не просто опаздывает — он бежит, как в том анекдоте про Штирлица, только вместо шляпы у него кипа, а вместо портфеля — чемодан, который явно тяжелее, чем он сам. Автобус. Пустыня. Синай. Тени пляшут, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Он выходит, потому что больше не может сидеть. И тут... это случается. Ты поймёшь, о чём я.

Адель. Бедуин. Ищет верблюда. Нет, не просто ищет — он идёт за ним, как будто это не животное, а часть его самого. Они встречаются. Бен и Адель. Два мира, два запаха: один — пыль и пот, другой — соль и море. Они начинают говорить. Нет, скорее, они начинают слушать. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Культурный обмен. Нет, не так. Это не обмен — это что-то вроде... как если бы два человека вдруг поняли, что говорят на одном языке, хотя слова разные. Бен рассказывает о миньяне, Адель — о звёздах. Они смеются. Или плачут? Трудно сказать. Но что-то меняется. В них. Вокруг них. Тишина становится другой. Не ватой, а... чем-то живым.

И вот они возвращаются. Бен — в Александрию, Адель — к своему верблюду. Но что-то остаётся. Что-то, что нельзя потрогать, но можно почувствовать. Запах. Ветер. Или, может, просто память.