Плащ Казановы (1993)

Хлоя. Нет, не просто Хлоя — Хлоя с античным именем, которое, как ей всегда казалось, не вписывалось в её советскую реальность. Она стояла на венецианской набережной, и ветер с лагуны приносил запах солёной воды, смешанный с чем-то сладковатым — то ли цветы, то ли гниющие водоросли. Вокруг неё — делегация. Передовики производства, как их называли. Они говорили громко, смеялись, обсуждали что-то своё, а она... она чувствовала себя как в том анекдоте про Штирлица: чужая среди своих. Или, может, наоборот?

Лоренцо появился внезапно. Нет, не так — он словно выплыл из тени, как будто всегда был там, просто ждал подходящего момента. Его улыбка — широкая, белая, слишком белая, чтобы быть искренней. Но Хлоя не заметила. Или не захотела заметить. Он говорил с акцентом, но так, что каждое слово казалось шёпотом, предназначенным только ей. «Вы впервые в Венеции?» — спросил он. Нет, не спросил — прошептал, как будто это был секрет, который они делили вдвоём.

Она кивнула. Неловко. Слишком неловко для женщины, которая читала Данте в оригинале и знала, как звучит итальянский язык. Но Лоренцо не обратил внимания. Или сделал вид. Он взял её за руку, и его пальцы были тёплыми, почти горячими, как будто он только что вышел из-под солнца. «Пойдёмте, я покажу вам настоящую Венецию», — сказал он. И она пошла.

Настоящая Венеция. Что это? Узкие улочки, где тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Запах старой древесины, пахнущей временем, и кофе, который варили где-то за углом. Лоренцо вёл её, и она чувствовала, как её сердце бьётся быстрее. Не от страха. Нет, скорее, от предвкушения.

Но потом это случилось. Нет, не сразу. Сначала он... нет, они начали двигаться иначе. Его слова стали чуть резче, взгляд — чуть холоднее. Она почувствовала это, но не смогла понять. Или не захотела.

Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Она смотрела на него, а он... он смотрел куда-то в сторону, как будто искал выход. Или, может, следующую жертву.

Хлоя не знала, что сказать. Она только чувствовала, как что-то внутри неё ломается. Не сразу. Медленно. Как будто кто-то разбирает её по кусочкам, а она даже не успевает понять, что происходит.

И всё же... всё же она не могла оторвать от него взгляд. Потому что, несмотря ни на что, он был прекрасен. Как Венеция. Как обман.