Ф20 (2021)

Мария узнала. Нет, скорее, её *заставили* узнать. Диагноз, как удар в солнечное сплетение, — шизофрения. Алекс, её мальчик, её сын. Она стояла в коридоре больницы, и запах антисептика смешивался с чем-то ещё — страхом, наверное. Или отчаянием. Вы тоже это чувствуете? Этот странный привкус, когда мир вдруг становится чужим, а ты остаёшься одна посреди него.

Она решила скрыть. Нет, не решила — она *должна* была скрыть. Потому что люди... они не поймут. Они никогда не поймут. На работе она улыбалась, как всегда, но её улыбка стала хрупкой, как стекло. А дома... дома она слушала. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, и каждый вдох давался с трудом. Алекс говорил с кем-то. Нет, не с кем-то — с *ними*. Она видела, как он смотрит в пустоту, и её сердце сжималось, как будто кто-то сжал его в кулаке.

Но скрывать становилось всё труднее. Потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я. Алекс вышел на улицу, и она побежала за ним, как в том анекдоте про Штирлица, только смешного тут было мало. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Она схватила его за руку, и он посмотрел на неё — не узнавая. Или узнавая слишком много.

Она поняла, что не может больше. Нет, не так — она поняла, что *не должна* больше. Любовь — это не стена, за которой можно спрятаться. Это мост. Или, может, лестница. Она начала искать. Другие родители, другие истории. Запах старой древесины в комнате поддержки, пахнущей временем и болью. Они говорили, и она слушала. И вдруг поняла, что не одна. Никогда не была одна.

Теперь она знает: честность — это не слабость. Это... что-то вроде света. Да, света. И он пробивается даже сквозь самую густую тьму. Алекс всё ещё говорит с *ними*, но теперь она говорит с ним. И, может быть, это и есть начало. Или конец. Или просто жизнь.