Маппеты: Особняк с привидениями (2021)

Гонзо стоял у ворот особняка, держа в руках фонарик, который, как назло, мигал, будто подмигивая ему. «Ну, что ж, — подумал он, — или я, или они». Он... нет, скорее, они — призраки, если они вообще есть — уже ждали его. Ветер шелестел листьями, но звук был странный, будто кто-то шептал за спиной. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Особняк. Старый, как мир, или, точнее, как этот город. Запах старой древесины, пахнущей временем, смешанный с чем-то сладковатым, почти гнилым. Гонзо толкнул дверь, и она скрипнула, как будто жалуясь на незваного гостя. Внутри было темно, но не просто темно — будто тьма сама по себе была живой. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную, давящую.

Он шагнул внутрь, и тут это случилось... ты поймёшь, о чём я. Пол под ногами закачался, будто дом вздохнул. Гонзо замер. «Ну, — подумал он, — или я схожу с ума, или это действительно начало». Потом он услышал шаги. Не свои — они были слишком легкими, почти невесомыми. И слишком... много. Как будто кто-то шёл за ним, но не один. Или не совсем кто-то.

Он обернулся. Никого. Только зеркало в раме, покрытой паутиной. В отражении что-то мелькнуло. Быстро, как мысль, которую не успеваешь поймать. Гонзо подошёл ближе, вдохнул воздух, пахнущий пылью и чем-то ещё — металлом? Кровью? Нет, скорее, ржавчиной. Зеркало было холодным на ощупь, будто лёд. Он протянул руку, и...

Потом всё пошло не так. Или так, как должно было пойти. Вы бы на его месте тоже не поняли. Тени сгустились, звуки стали громче, но неяснее. Шёпот превратился в смех. Или в плач. Гонзо почувствовал, как что-то коснулось его плеча. Холодное, липкое, как... как то, что лучше не представлять.

Он не знал, сколько времени прошло. Минута? Час? Время здесь текло иначе. Или не текло вовсе. Гонзо стоял посреди зала, окружённый чем-то, что он не мог назвать. Призраки? Духи? Или просто его воображение, разыгравшееся, как в том анекдоте про Штирлица?

Но он знал одно: уйти отсюда будет не так просто. Если вообще возможно.