Один единственный и навсегда (1 сезон)

Наташа настраивала радио — случайно, как это бывает, когда руки заняты, а мысли где-то далеко. И вдруг... голос. Он — нет, скорее, *оно* — ударило её, как током. Голос, который она не слышала годами, но который знала наизусть. Отец. Или... нет, не он, конечно. Но как же похоже. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, и она застряла где-то между прошлым и настоящим. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Она узнала: Алексей, московский доктор. Голос, который теперь звучал в её голове, как навязчивая мелодия. Оля, её подруга, сразу поняла, что дело не в простом любопытстве. «Поехали», — сказала она, как будто это было самое естественное решение. И они поехали. Москва встретила их запахом асфальта и дождя, смешанным с чем-то ещё — старым, древесным, пахнущим временем. Тени плясали на стенах, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Наташа шла, чувствуя, как земля уходит из-под ног, но не от страха — от предвкушения.

А потом это случилось. Авария. Нелепо, как в том анекдоте про Штирлица, где всё идёт не так, но именно так, как нужно. Больница. Алексей. Его голос, который теперь звучал не из радиоприёмника, а здесь, рядом. Она лежала, чувствуя, как холодные простыни прилипают к коже, и думала: вот он, шанс. Но... нет. Всё пошло не так. Алексей смотрел на Олю. Оля смотрела на него. И Наташа поняла, что её история — не про это. Не про него.

Она чувствовала себя разорванной. Между прошлым, которое всё ещё звало её этим голосом, и настоящим, где её подруга вдруг стала... кем? Конкурентом? Нет, это слово не подходило. Оля была Олей. И Наташа не могла её ненавидеть. Но и отпустить — тоже. Вы когда-нибудь чувствовали, как что-то внутри вас ломается, но не до конца? Как будто трещина, которая не разрывает, а только напоминает о себе?

В конце концов, она поняла: это не про Алексея. Это про неё. Про то, как отпускать. Про то, как жить, когда прошлое больше не держит тебя за руку. И она отпустила. Не сразу, не легко, но... отпустила. А Оля? Оля осталась. И, может быть, это было главное.