Солярис (1972)

Крис Кельвин вышел из корабля, и первое, что его ударило, — тишина. Не просто отсутствие звука, а что-то плотное, будто воздух превратился в вату. Или, может, это он сам стал слишком громким для этого места. Станция висела над Солярисом, как старая игрушка, забытая на полке. Внутри пахло... чем? Металлом, пылью, чем-то ещё — запах, который не описать, но он въедается в кожу, как память.

Он... нет, скорее, они — оставшиеся исследователи — начали двигаться иначе. Не так, как люди. Словно их тела стали чужими, а мысли — ещё чуже. Кельвин пытался понять, что с ними, но каждый раз упирался в стену. Они говорили о чём-то, что не могло быть, но было. Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я.

Хари. Она появилась внезапно, как сон, который ты не можешь забыть, даже проснувшись. Её волосы пахли так же, как тогда, — смесью трав и чего-то сладкого, что он никогда не мог назвать. Но она была мертва. Он знал это. Он сам... нет, не будем об этом.

Тени плясали вокруг, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Кельвин чувствовал, как его разум начинает скользить, как по льду. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Океан внизу. Он... нет, оно — живое? Мыслящее? — пульсировало, как сердце, которое бьётся не в такт. Кельвин смотрел на него и понимал, что всё, что он знал, всё, во что верил, было лишь тонкой плёнкой на поверхности чего-то огромного, чужого.

И Хари. Она смотрела на него, и в её глазах было что-то, что он не мог понять. Не хотел понимать.

Тишина. Не просто отсутствие звука. Будто всё вокруг замерло, ожидая. Чего?

Кельвин закрыл глаза. Запах старой древесины, пахнущей временем, заполнил его. Он понял, что это конец. Или начало.

Или что-то ещё.