Признания опасного человека (2002)

Чак Бэррис сидел в своей гримерке, глядя на отражение в зеркале. Лицо, которое он видел, было знакомо миллионам — улыбчивое, чуть усталое, с легкой тенью сомнения в уголках глаз. Но за этим фасадом скрывалось нечто другое. Нечто... нет, скорее, кто-то другой. Он провел рукой по щеке, ощущая шероховатость небритости, и вдруг вспомнил запах пороха, который въелся в кожу после последнего задания. Как будто два мира — телевизионный и тот, другой — накладывались друг на друга, как слайды в старом проекторе.

Он... нет, они начали двигаться иначе. Его мысли. То, что раньше было четким, теперь расплывалось, как чернила на мокрой бумаге. Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Когда он стоял перед камерой, улыбаясь зрителям, а в голове прокручивал план: как войти, как выйти, как не оставить следов. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную, давящую.

Иногда он ловил себя на том, что сравнивал свои шоу с теми заданиями. И там, и там — игра. Только в одном случае ставка — рейтинги, а в другом... Ну, вы понимаете. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Он смеялся над этим, но смех звучал странно, будто не его голос.

Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось? Этот запах старой древесины, пахнущей временем, который он уловил в одном из домов. Он до сих пор преследовал его, как призрак. Или как тот человек, который... Нет, лучше не вспоминать.

Чак закрыл глаза, пытаясь собрать мысли в кучу, но они рассыпались, как песок сквозь пальцы. Он знал, что балансирует на грани. Между светом и тьмой. Между тем, кем он был, и тем, кем стал. И где-то в глубине души он понимал: однажды эти два мира столкнутся. И тогда... Ну, вы сами знаете, что бывает, когда сталкиваются два поезда.

Он вздохнул, поправил галстук и вышел к камерам. Улыбка снова появилась на его лице, как будто её включали тумблером. Но глаза... глаза оставались холодными. Как у человека, который знает слишком много. Или, может быть, слишком мало.