Уоллес и Громит: Проклятие кролика-оборотня (2005)

Конкурс гигантских овощей. Каждый год одно и то же: соседи сходят с ума, как будто от этого зависит их жизнь. Уоллес и Громит, конечно, не остались в стороне. Нет, они не выращивали овощи — они создали «Анти-Песто». Машину, которая должна была отпугивать грызунов. Идея, казалось, гениальная. Но... вы знаете, как это бывает. Всегда есть «но».

Сначала всё шло как по маслу. Заказы сыпались, соседи улыбались, а Громит, как всегда, тащил на себе всю работу. Уоллес, конечно, тоже старался, но... ну, вы понимаете. Его идеи иногда опережали реальность. «Анти-Песто» гудел, мигал, стрелял чем-то вроде резиновых пуль. И, вроде бы, работал.

Но потом это случилось.

Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. И запах... вы чувствуете? Старая древесина, пахнущая временем, и что-то ещё. Что-то острое, как будто гвоздь провели по стеклу.

И они увидели это. Нет, не сразу. Сначала только тени. Они плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Потом — рычание. Низкое, грудное, будто из-под земли.

— Это... кролик? — спросил Уоллес, но Громит уже знал ответ.

Нет, не кролик. Что-то большее. Что-то, что оставляло за собой следы, похожие на воронки. Овощи исчезали целыми грядками. Капуста, морковь, тыквы — всё, над чем соседи трудились месяцами.

Леди Тоттингтон, конечно, была в ярости. Её конкурс, её репутация... всё висело на волоске. Она пообещала награду. Царские почести, говорила она. Но кто мог поймать это... существо?

Уоллес, как всегда, был полон идей.

— Мы должны... нет, скорее, ты должен... — начал он, но Громит уже знал, что делать.

Они двинулись в ночь. Тени сгущались, запах становился гуще. И вдруг — рык. Не просто рык, а что-то... древнее.

— Вы тоже это чувствуете? — прошептал Уоллес.

Громит кивнул.

И тут они увидели его. Глаза, горящие, как угли. Шерсть, слипшаяся от чего-то тёмного. И клыки... вы представляете? Клыки, которые могли перекусить не только морковку.

— Это не кролик, — сказал Уоллес.

— Это проклятие, — подумал Громит.

И они поняли: конкурс овощей стал чем-то большим. Чем-то, что они не могли объяснить. Но должны были остановить.

Или нет?