Разговор (1974)

Гарри Коул сидел в своей машине, припаркованной у площади. В руках — микрофон с длинным кабелем, как змея, вытянувшаяся к сумке с оборудованием. Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Пара, которую он должен был записать, шла неспешно, но что-то в их шагах выдавало напряжение. Мужчина чуть опережал женщину, будто вел её, но не за руку — словно невидимой нитью. Гарри почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он знал, что нарушает правило: не вмешиваться. Но тут... тут что-то было не так.

Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Он прищурился, пытаясь разглядеть детали. Женщина оглянулась — один раз, два. Её лицо было бледным, как бумага, но не от страха. Скорее, от... решимости? Гарри не мог понять. Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Мужчина достал что-то из кармана. Не пистолет, нет. Что-то меньшее, но от этого не менее опасное.

Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Гарри почувствовал запах старой древесины, пахнущей временем, хотя вокруг были только каменные здания. Он наклонился ближе к микрофону, но голоса не доносились. Только шорох шагов, далекий, как эхо из другого мира.

«Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?» — прошептал он, будто обращаясь к кому-то невидимому. Его пальцы сжали ручку микрофона так, что костяшки побелели. Он знал, что должен действовать. Но как? Вмешаться — значит разрушить всё, что он строил годами. Не вмешаться — значит позволить случиться чему-то непоправимому.

Он вышел из машины, оставив оборудование. Воздух был густым, как сироп, и каждый шаг давался с трудом. Пара уже исчезала за углом. Гарри ускорился, чувствуя, как сердце бьётся в такт его шагам. Он не знал, что скажет, когда догонит их. Но знал, что должен это сделать. Потому что иногда правила существуют только для того, чтобы их нарушать.