Изгнанные из рая (2001)

Ростислав и Петр сидели на пляже, уткнувшись в горизонт, где море сливалось с небом в одной бесконечной синеве. Они говорили о вечном — о Боге, о Дьяволе, о том, кто же на самом деле создал человека. Ростислав, как всегда, настаивал на божественном замысле, а Петр, скептик до мозга костей, водил пальцем по песку, рисуя что-то вроде спирали. «Ну, а если это всё — эксперимент? — спросил он, не глядя. — Как в том анекдоте про Штирлица, где всё оказалось сном?» Ростислав хмыкнул, но ответить не успел.

Тут это случилось. К ним подбежал... нет, скорее, приполз человек. Голый, с соседнего нудистского пляжа, который местные называли «Рай». Его глаза были полны страха, а губы дрожали, как будто он пытался что-то сказать, но слова застревали где-то в горле. «Доктора, — наконец выдохнул он. — Нужен доктор...» Ростислав и Петр переглянулись. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную и липкую. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Они попытались помочь, но человек только повторял одно и то же, словно заклинание. А потом появился он. Доктор. Нет, не просто доктор — режиссер. Или философ? Или шарлатан? Его глаза блестели, как у кота, который только что съел канарейку. «Вы спрашивали о Боге и Дьяволе, — сказал он, улыбаясь. — А что, если они — одно и то же?» Ростислав почувствовал, как по спине пробежал холодок. Петр, как всегда, пытался шутить: «Ну, знаете, как в том анекдоте...» Но доктор перебил его. «Это не анекдот. Это эксперимент. И вы уже его часть».

Тени вокруг них плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Запах моря смешивался с чем-то другим — старым, древесным, будто время само начало пахнуть. Ростислав хотел спросить, что всё это значит, но слова застряли в горле, как у того голого человека. Петр, кажется, понял что-то первым. «Ты чувствуешь? — прошептал он. — Это не просто пляж. Это...» Он не договорил. И не нужно. Потому что иногда лучше не знать. Иногда лучше просто смотреть, как тени пляшут, и думать о том, что ты, может быть, уже давно часть чего-то большего. Или меньшего. Кто знает?