Вернуть сына (2002)

Лос-Анджелес встретил её солнцем, которое, казалось, не знало усталости. Нандини, приехавшая к дяде, быстро влюбилась в этот город — не в его блеск, а в его ритм, в этот постоянный гул, который то нарастал, то стихал, как дыхание спящего гиганта. Шекхар появился в её жизни так же внезапно, как калифорнийский дождь в сухой сезон. Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе, будто их жизни уже были переплетены где-то до этого. Свадьба, годы, сын — всё это случилось как-то само собой, без лишних вопросов. Но потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я.

Шекхар получил письмо. Не электронное — настоящее, с запахом старой бумаги, пахнущей временем и чем-то ещё, что Нандини не могла определить. Резня. Это слово прозвучало как удар. Он не мог остаться в стороне, и она, конечно, поехала с ним. Взяли сына. Зачем? Наверное, чтобы не оставлять его одного. Или потому, что боялись, что больше не увидят. Тишина в деревне была невыносимой. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, и каждый шаг отдавался где-то глубоко внутри. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке, если бы это не было так страшно.

Шекхар исчезал на целые дни. Нандини оставалась с сыном в доме, который, казалось, дышал сквозь щели в стенах. Запах старой древесины, смешанный с чем-то кислым, преследовал её. Она чувствовала, как её ребёнок, её маленький мальчик, становится тише, будто понимает, что здесь нельзя шуметь. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Однажды ночью она услышала крики. Не те, что бывают в фильмах, а настоящие, рвущие горло. Шекхар вернулся с кровью на руках. Не своей, но это не делало ситуацию лучше. Он говорил что-то о мести, о долге, но Нандини уже не слушала. Она думала только о сыне. О том, как вернуть его обратно в Лос-Анджелес, где солнце не знает усталости, а тени пляшут только в её воображении.

Но деревня не отпускала. Она цеплялась за них, как колючки, которые невозможно вытащить. Нандини начала понимать, что, возможно, они уже не смогут вернуться. Или смогут, но не такими, какими были.

Тишина. Она снова была повсюду.