Фотографируя Патрицию (1984)

Эмилио сидел у окна, глядя на сад, где тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе, когда Патриция появилась в его жизни. Она была старше, и это чувствовалось во всем — в ее взгляде, в том, как она говорила, даже в запахе ее духов, который смешивался с ароматом старой древесины, пахнущей временем. Днем она была сестрой — заботливой, почти материнской. Но ночью... ночью все менялось. Она приходила в его комнату, садилась на край кровати и начинала говорить. О мужчинах, о любви, о страсти. Эмилио слушал, завороженный, но внутри что-то сжималось, будто его сердце превращалось в камень.

Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Он не мог понять, что именно происходит между ними. Это была любовь? Или просто... игра? Патриция смеялась, но в ее смехе слышалась горечь. Она рассказывала о своих похождениях, но в ее глазах читалась усталость. Эмилио чувствовал, что она тоже ищет что-то, чего не может найти.

Однажды она сказала: «Ты слишком молод, чтобы понять». Но он не хотел быть молодым. Он хотел быть рядом с ней, даже если это больно. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Она заговорила об отъезде. Не сразу, не резко, но как-то так, будто это было неизбежно. «Я уезжаю, Эмилио. Не из-за тебя. Ради нас обоих». Он хотел спросить, что она имеет в виду, но слова застряли в горле.

Она уехала на рассвете. В доме стало пусто, хотя все осталось на своих местах. Эмилио сидел в той же комнате, смотрел на тот же сад, но теперь тени плясали иначе. Он понял, что первая любовь — это не только счастье. Это еще и боль, и вопросы, на которые нет ответов.

Патриция писала ему письма. Короткие, сдержанные. Она искала себя, писала она. А он... он начал искать себя здесь, в этом доме, где каждый уголок напоминал о ней.

Или, может быть, он просто начал взрослеть.