Любовники Розмари (1996)

Розмари... нет, скорее, она всегда была Розой. Розой, которая верила, что шипы — это лишь временное неудобство на пути к бутону. Она знала, что красота — это валюта, и тратила её без сожаления, как будто завтрашний день никогда не наступит. Но завтра наступало. И оно пахло... чем? Старым дубовым паркетом, который скрипел под каблуками, и дешёвым парфюмом, который она купила в спешке, чтобы скрыть запах неудачи.

Она шла вперёд, как по лезвию ножа — осторожно, но с улыбкой. Мужчины... нет, скорее, они были ступеньками. Или мостами. Или ловушками. Она не сразу поняла, что каждый из них — это не просто дверь, а целый лабиринт. "Ты думаешь, что играешь свою игру, а они... они просто ждут, когда ты сделаешь первый неверный шаг", — шептала ей тишина. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, и ты задыхаешься, даже если дышишь полной грудью.

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Она оказалась в комнате с зеркалами. Нет, не буквально. Но каждый взгляд, каждое слово отражалось, искажалось, возвращалось к ней, как эхо. Она видела себя со стороны: красивая, но... хрупкая. Как стеклянная кукла, которую можно разбить одним неловким движением.

"Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?" — спрашивала она себя, глядя на свои руки. Они дрожали, но не от страха. От осознания. Осознания того, что красота — это не щит, а зеркало. Оно отражает не только тебя, но и тех, кто смотрит на тебя. А они... они видят то, что хотят видеть.

И вот она стоит перед выбором. Нет, не выбором — пропастью. С одной стороны — привычный путь: улыбки, комплименты, обещания. С другой — что-то новое. Что-то, что пахнет не духами, а... книгами? Или, может, порохом? Она не знает. Но она чувствует, что это её шанс. Шанс стать не просто картой в чужой колоде, а игроком.

Тени плясали вокруг, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Она смотрела на них и думала: "А что, если я тоже могу танцевать? Но по-своему".

И она сделала шаг. Не вперёд. Не назад. В сторону. Туда, где воздух не был ватой, а тишина не давила. Туда, где она могла быть не просто Розой, а... собой.

Или это только начало?